Время для жизни [СИ] - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет… советские ученые-ракетчики — они писали… по принципиальным соображениям, будучи твердо уверенными, что их предложения и изыскания — точно нужны Стране Советов, а вот Королёв… тот занимается разбазариванием народных средств, тянет время, сука! И нужно еще, товарищи чекисты, проверить — просто ли он от скудости ума такое делает, или же — намеренно, умышленно вредит и саботирует!
Да и сам Генеральный… тоже в этом был изрядно.
Ага… так вот. Из сорока тысяч уволенных командиров, только восемь тысяч были привлечены к уголовной ответственности. Восемь — из сорока! Учитывая, что командирский корпус РККА был тогда… как-бы не за сотню тысяч. Из восьми тысяч привлеченных к уголовной ответственности командиров, сколько было привлечено не по политическим статьям? Или командиры уголовных преступлений не совершали? Да совершали, конечно же! Ладно — пусть все восемь тысяч — пошли по «писят восьмой». А сколько из них расстреляно? Тут Елизаров — не помнил…
Так что разговоры об «обезглавливании РККА накануне войны»… Они такие, спорные. Или в это время все военные училища, академии — позакрывались и никого не учили, не выпускали?
А-а-а-а… вон в чем дело! Речь, наверное, идет о расстрелянии маршалов РККА. Вот где причина поражения в первый период войны! Вот где она порылась, собака серая! Ага… Тухачевский, «красный Бонапарт»; Блюхер, который в последнее время, командуя Дальним востоком, положил на службу вторую половину своей фамилии. Кто там еще? Егоров? Из старых офицеров. К революции — подполковник, эсер со стажем… вроде бы. То есть — с начала военной карьеры — фигу в кармане держал, против «царя-батюшки»? Во время Первой мировой — с 1914 по вторую половину шестнадцатого — в боевых действиях не участвовал, был на преподавательской работе. Потом — взрыв храбрости и геройства. Ну… бывает. Того же Кожедуба если вспомнить. Но и в семнадцатом — против большевиков выступал рьяно. А вот потом — в числе командиров Красной армии. Перековался? В Гражданской были и успехи, и… неуспехи. То же бывает. Потом — все больше на командных должностях. И проскакивало у него… недовольство тем, что мало его ценят. Интересно — а куда больше-то? Ты ж — один из пяти маршалов!
Остались только Буденный и Ворошилов. Двое из пяти. То есть, если разобраться… все пятеро — не те люди, которые помогли бы… ну — легче войти в войну.
Да и по остальным… военноначальникам — тоже вопросы…
Был ли сам Елизаров сталинистом? А тут вот — вопрос! Сталин что — был господом Богом? Нет, не был ИВС непогрешимым, всезнающим и всемогущим. И ошибок у него было… довольно. Да ту же территорию Белорусии — на кой хрен пшекам после войны отдали? А территорию Германии — им же? На кой? И за что? Нахуя, и главное — зачем?
Но… СССР победил в войне, имея этого человека у руля. Это факт! А был бы другой? А вот — ХЗ! И если бы не коллективизация, где бы брали хлеб для строителей массы предприятий, а потом — для их рабочих? А если бы не индустриализация — чем бы воевали с Гитлером? Голой жопой? Ну да… навоевали бы.
Спорно все это… очень спорно. И убежденности в правоте Сталина Елизаров не имел, и осуждать того… не имел желания. Или… бесстыжести?
Так что… делай, что должен — и будь, что будет!
И вообще… по репрессиям. Помниться в Чечне, когда были спокойные вечера, сошлись они в диспутах с одним фээсбэшником, не тем, который — «тяжелый», а другим. Этот «фобос» приходил к ним играть в шахматы с Саней Клюкиным. А Саня был — непобедимый среди их компании.
Так вот, в разговорах, да за чаем, этот подполковник, опер, между прочим, сказал, что после окончания института, пару-тройку лет просидел на обкатке, в архивах. Был конец восьмидесятых, новое веяние, плюрализьм и прочие перестройки. Выходит — молодому оперу ФСБ заняться больше нечем было, как только сидеть в архивах и готовить дела репрессированных для их пересмотра.
По мнению «фобоса», семь или даже восемь из десяти, кого тогда провели через всю эту машину, были осуждены, в принципе, за дело. Не были они совсем уж невиновными. Другое дело, что статьи им вменяли — не те, по которым их нужно было судить. Вместо халатности — диверсию шили; вместо какого-нибудь преступного бездействия, повлекшего что-то тяжкое — «каэра» лепили; вместо бытовухи — вспоминали вдруг, что, к примеру, муж убил не просто любовника жена, а — партийного или советского деятеля. И пусть этот «деятель» был чиновником самого низшего ранга, но — в совпарторганах же! А значит — терроризьм!
Будучи сам «ментом», Елизаров знал, что это — вполне себе применяемая практика — переквалификация преступления. С более мягкой статьи — на более тяжкую. Как, впрочем, и наоборот, тоже работало. В общем, «палки» органы рубили, работу показывали.
Был ли Сталин виновен в этом? Ну да, как руководитель государства, он несет ответственность за все, что внутри него происходит.
Были ли невиновные? Конечно были! Со слов того же «фобоса» — двое-то из десяти — вообще ни в чем виновными не были! Их-то за что? Трагедия? Безусловно!
А в общем… за тридцать лет, с 1923 по 1953 годы, по «каэровским» статьям были привлечены к ответственности три с половиной миллиона человек. Не сорок, не шестьдесят, а три с половиной. Много? Да вроде бы — много. Но — за тридцать лет! А так уже — вроде бы и не так много. Семьсот тысяч расстреляли. Много? Очень много! Но, осуждая репрессии, не нужно судить за все семьсот тысяч. Здесь были разные люди, в том числе и те, у которых руки по локоть в крови, еще с Гражданской. Причем — как с той, так и с другой стороны. Они-то эту пулю заслужили точно! И те же сорок тысяч особо опасных рецидивистов, расстрелянных по приказу Ежова. Такие же, как Цыган с Хлопом. О них тоже стенать, заламывая руки? Или все же взвешеннее нужно подходить? Как мух и котлеты, или — зерна
